ГЕФСИМАНСКОЕ МОЛЕНИЕ

...Экс-патриарх Константинопольский Пирр в своем диспуте с прп. Максимом (июнь 645 г.) недоумевал: "Если нам по природе свойствен страх (трусость), а страх относится к [страстям] предосудительным, значит в соответствии с нашим устроением по природе нам присущи предосудительные страсти, то есть грех".

Мы видим, что если по вопросу о направленности движения человеческой воли во Христе прп. Максим занимал наступательную позицию, - в данном вопросе он вынужден был защищаться, со всей отчетливостью, как апологет, формулируя православное учение. В ответ Пирру он говорит: "Снова из-за сходства имен ошибаешься ты сам, а совсем не истина. Существует страх естественный и противоестественный. Естественный страх - это сила, которая, испытывая тесноту, стремится к сохранению бытия. А противоестественный - когда она впадает в тесноту по не-разумию. Господь не приял противоестественного страха, который возникает из-за ненадежности помыслов. Он, будучи благ, принял вольно ради нас естественный страх, который указывает на силу врожденно присущую природе, стремящуюся к поддержанию бытия. Потому что в Господе не вступают в противоречие, как в нас, природные страсти и воля. Но когда Он поистине алкал и поистине жаждал, Он алкал и жаждал вовсе не способом, соответствующим нам, но способом, превосходящим нас, поскольку добровольно. Подобно этому и когда Он поистине устрашился, Он устрашился не так, как мы, но превосходя нас...". (Pyrr.: PG 91, 297C)

Таким образом, прп. Максим подчеркивает принципиальное различие между тем, как пользуемся своим человечеством мы и как пользуется им Господь (в частности, он обращает внимание на то, как сила самосохранения проявляется у нас, людей, и как - у Господа). В отличие от людей, по необходимости воздающих дань своей тварности и ограниченности (причем сама эта необходимость - неизбежное следствие их падшего состояния и греховного способа жизни), Господь, согласно домостроительству спасения, свободно и добровольно принимает на Себя всю тяжесть присущей нам ограниченности. По утверждению прп. Максима, добровольное принятие Господом нашего природного состояния именно по Своей человеческой воле не оставляет в самом Его человечестве никакого места для какого бы то ни было противления и неприятия воли Божией. Такая добровольность вовсе не является принятым раз и навсегда решением быть человеком с последующим неизбежным подчинением печальному уделу земной юдоли, но есть постоянное (и осознанное) согласие Богочеловека на отнюдь не обязательные для Него страдания, на тленность и смертность здешнего существования. Добровольность, как в завершение своего рассуждения пишет преподобный, выражает особый "способ" Божественного домостроительства, который сочетается с "природным логосом", подтверждающим реальность человеческой природы Спасителя (Ibid., 300A).

иером. Дионисий (Шлёнов)[ныне игумен]. ГЕФСИМАНСКОЕ МОЛЕНИЕ В СВЕТЕ ХРИСТОЛОГИИ ПРП. МАКСИМА ИСПОВЕДНИКА.

Творения святых отцов в русском переводе

Доклад игумена Дионисия (Шленова) «Творения святых отцов в русском переводе: история и современность». 3 ноября 2006 г.

http://www.patriarchia.ru/db/print/157116.html

...Дореволюционная история серии ТСО была бы неполна, если не учитывать более широкую переводческую деятельность как внутри Московской духовной академии, так и за ее пределами. Помимо серии некоторые переводы публиковались в «Прибавлениях к ТСО», другие — в составе отдельных научных монографий. И, наконец, имеется и немало неопубликованных переводов в составе диссертаций или студенческих сочинений, в академическом и в лаврском архиве. В частности, в портфеле академического журнала «Богословский вестник» до сих пор хранится рукописный перевод трактата блж. Августина «О благодати Христовой и о первородном грехе», выполненный профессором патрологии св. мч. Иоанном, а среди студенческих работ сохранился последний диплом-перевод И. Донца в 1918 г. под названием «Прокл, или О счастье [Мария (sic!) Неаполитанца]».

В течение последних лет ТСО начали переиздаваться, но по разным причинам не так успешно и систематично, как они того заслуживают. Некоторые авторы переиздавались репринтно или перенабором, другие до сих пор остаются непереизданными. При этом повторяется предреволюционная ситуация, когда нередко изданиями занимаются те, кто не ставит перед собой никаких академических задач. К серьезным недостаткам современных изданий можно отнести отсутствие какой бы то ни было текстологической работы (причем в ряде случаев вторжение редактора приводит к ухудшению текста), нежелание воспроизводить ценные справочные аппараты, неготовность составлять вступительные статьи и примечания, отвечающие современным требованиям патрологической науки.